– Какие преференции получили резиденты ПВТ?

Абакиров: – Парк высоких технологий – зона со специальным правовым и льготным налоговым режимом. Особый налоговый режим действует в течение 15 лет с момента создания ПВТ. Его резиденты и их работники освобождаются от налога на прибыль, налога с продаж и налога на добавленную стоимость, а также от уплаты в полном объеме страховых отчислений.

Стоит отметить, что налоговые преференции для разработчиков программного обеспечения у нас одни из лучших на постсоветском пространстве. В других странах, таких как Россия, Беларусь и Казахстан, идея создания ПВТ продвигалась сверху вниз. Там осуществляется мощная поддержка со стороны государства. У нас же, наоборот, идея выдвинута самими предпринимателями. При этом мы просили у государства только налоговые преференции.

Гуринов: – Получая преференции, мы не грабим государство. Деньги мы зарабатываем за рубежом, привлекаем в нашу страну и запускаем в экономику.

– Чем еще интересен ПВТ для компаний, кроме налоговых льгот?

Гуринов: – Участие в ПВТ – дверь в большой мир. Когда ты работаешь прозрачно, ты можешь и требовать больше. У наших сотрудников "белые зарплаты", нормальные социальные отчисления, что повышает шансы, к примеру, на получение ипотеки или другого кредита.

Компания, находящая в тени, не имеет имени. Информация о ней распространяется через сарафанное радио или "испорченный телефон". Свою репутацию она может подтверждать только в каких-то узких кругах. А когда работаешь в открытую, то можешь претендовать на серьезные проекты, участвовать в государственных и международных тендерах, выступать в консорциумах.

Если говорить о нашей компании, то у нас появились возможность для найма большего количества сотрудников, увеличивать зарплаты и повышать квалификацию кадров. Тем самым мы позволили себе брать большее количество проектов, организовать группы для подготовки молодых специалистов.

Абакиров: – Компании могли бы и дальше оставаться в тени. Вопрос в том, получило бы от этого пользу государство. Поэтому с полной уверенностью могу сказать, что в нашем проекте присутствует элементы государственно-частного партнерства. При ПВТ действует наблюдательный совет, состоящий из 9 членов: по три представителя от правительства, Жогорку Кенеша и профессиональных объединений.

Альбрехт: – Учредитель ПВТ – государство, но при этом оно принимает в проекте, скорее, номинальное участие. Оно предоставило преференции, а непосредственным развитием ПВТ занимаются частные компании. Самое главное, что резиденты ПВТ выходят на свет. Важно даже не столько то, что они платят налоги и социальные отчисления. О них есть информация. Сообщество программистов и те, кто занимается автоматизацией госуправления, видят, что с этими компаниями можно иметь дело.

До создания ПВТ информация об IT-индустрии была основана только на мнениях отдельных экспертов, никакой статистики не было. За год уже собралась некая статистика об оборотах, количестве сотрудников.

– Насколько востребованы местные IT-специалисты?

Чернышев: – Они работают уже практически на весь мир.

Абакиров: – Идея парка – экспортная ориентированность. Наш слоган: "Жить в Кыргызстане, работать на весь мир". Наши специалисты получают заказы из Казахстана, России, Японии, Израиля, даже африканских стран. Экспорт – друг экономики, ведь деньги зарабатываются за рубежом и приходят в страну.

Чернышев: – При этом возникает своеобразный казус: имея своих высококвалифицированных специалистов, Кыргызстан привлекает иностранные компании, находя доноров и объявляя международные тендеры.

Альбрехт: – Этот казус мы сейчас пытаемся устранить. Все дело в том, что ПВТ – экспортная территория. Для его резидентов установлен порог: 80% услуг должно идти на экспорт. Естественно, как дирекция, мы пытаемся привлечь в парк самых квалифицированных специалистов, но тем самым оголяем внутренний рынок, на который приходят иностранные компании. Ведь если резиденты ПВТ начинают работать внутри страны, то они портят себе статистику и могут быть исключены из парка.

– Как вы оцениваете результаты прошлого года?

В этом году надеюсь, удвоим наш потенциал. Ставим перед собой задачу, чтобы компаний-резидентов стало больше. Усилим работу по их продвижению на внешних рынках. В прошлом году мы побывали в Китае, Германии и Казахстане. Этой весной планируется поездка в Россию. Причем будем искать конкретные заказы для наших резидентов.

Чернышев: – Наша компания была зарегистрирована до создания ПВТ и платила налоги. Но те преференции, которые мы получили, помогают нам двигаться дальше. Можем брать больше проектов и повышать зарплаты сотрудникам, так как сокращаются расходы на налоги.

Для всех компаний, кто задумывается о серьезных перспективах, ПВТ просто необходим. Дальнейшее его развитие я вижу в работе по импортозамещению. Но для этого нужно снять 20-процентное ограничение для компании по работе на внутреннем рынке.

– Что препятствует вхождению в ПВТ новых участников?

Альбрехт: – Основной вопрос, заставляющий всех задумываться, – этот самый экспортный порог. К примеру, имеется несколько достаточно профессиональных компаний с неплохими оборотами. Но они работают на внутренний рынок, занимаясь проектами импортозамещения и государственной автоматизацией. Они экономят государству деньги, которые оно платило бы зарубежным специалистам. Поскольку эти компании раньше не работали за рубежом, то опасаются, что им в этом не помогут. Я их в этом, конечно, разубеждаю.

Гуринов: – Вопрос в амбициях. Если компании ничем не отличаются от обычных фрилансеров, то с ними трудно иметь дело. Не до всех еще дошло понимание того, как выгодно работать открыто. Многие считают, что им и так хорошо. Чтобы партнерство с ПВТ стало выгодным, нужно дорасти до определенных размеров, что приходит с определенным уровнем проектов.

– Какой сегмент или нишу занимают отечественные компании? Каков уровень конкуренции?

Гуринов: – На рынке программного обеспечения и услуг сегодня настолько запредельный спрос, что мы конкурируем только за рабочую силу, кадры. Каждый из нас занимает свои ниши на рынке, но это не означает, что если кто-то придет, мы друг другу помешаем. Они могут даже взаимодействовать друг с другом. Вообще, в целом по рынку отношения между компаниями дружеские. Мы постоянно делимся проектами и идеями.

Деление в основном идет по специализации. Например, наша компания больше ориентирована на автоматизацию крупных предприятий и госсектора. У нас был крупный проект от правительства Казахстана, на внутреннем рынке мы автоматизировали Госгеологоагентство, сейчас работаем с Нацстаткомом.

Чернышев: – У нашей компании схожий профиль. Я бы тоже не говорил о нишах, а, скорее, о профилировании. Мы в основном ориентированы на обслуживание банковского сектора, автоматизацию крупных предприятий и госструктур. В Кыргызстане мы проводили автоматизацию Министерства экономики, "Айыл Банка", системы денежных переводом госпредприятия "Кыргызпочтасы". В Казахстане реализовали ряд проектов, связанных с банковским сектором. В Кыргызстане сейчас работаем над проектом программной фискализации платежей, инициированного Министерством экономики.

Альбрехт: – Резиденты ПВТ достаточно разнопрофильные. Недавно заявки подали еще две компании, которые занимаются примерно тем же, что эти две компании, но они меньше по размеру. Мы хотим наладить взаимоотношение в ПВТ таким образом, чтобы возникла кооперация. Думаю, что, скорее всего, малым компаниям потребуется помощь больших. Ведь у них часто возникают разрывы в производительности. Например, они берут крупный проект, выигрывая конкурс за счет своего профессионализма, но не могут оперативно добрать специалистов узкого профиля.

– Каков спрос со стороны госорганов на услуги местных специалистов?

Альбрехт: – В связи с вступлением Кыргызстана в Евразийский экономический союз идет очередная волна автоматизации. В данном объединении существуют очень жесткие правила к госорганам, требующие хорошей автоматизации. Все госструктуры должны интегрироваться друг с другом. Все кадастры, реестры, ГОСТы будут унифицироваться и должны где-то храниться. С этой задачей способны справиться только машины, между которыми должна быть налажена связь, для чего требуется программное обеспечение. И тут встает вопрос, либо его разработкой займутся наши специалисты, либо привлеченные из-за рубежа.

Абакиров: – Парадокс в том, что наши компании успешно разрабатывают программное обеспечение для госструктур других стран, а нашем рынке работают иностранцы. Поэтому мы активно работаем над тем, чтобы предпочтение отдавалось местным специалистам.

Альбрехт: – ПВТ хорош тем, что помогает наладить коммуникацию между ними.

– Насколько высок уровень подготовки местных кадров?

Чернышев: – В Кыргызстане сложилась благоприятная обстановка для развития IT-специалистов. В первую очередь из-за имеющейся концентрации университетов. Новые специальности стали появляться раньше, чем на это отреагировали рынки других стран. Наши специалисты достаточно высоко ценятся. Они подходят для реализации серьезных и ответственных задач. Конечно, их не так много.

Абакиров: – Частные компании сотрудничают с вузами, оказывают поддержку факультетам, организуют олимпиады.

Гуринов: – Чтобы зарабатывать больше денег и повышать зарплаты, следует наращивать потенциал. В нашей отрасли – это кадры, которых сегодня не хватает. Безработный программист – существо мифическое. Поэтому мы погружаемся в систему образования, чтобы готовить специалистов. Мы понимаем, что инициатива должна исходить от нас самих. Я сам преподаю в вузах, Данил тоже.

Альбрехт: – Одна из задач ПВТ – организация такого сотрудничества. Вузы прекрасно понимают, что предоставляемая ими теория никого уже не устраивает. Сегодня требуются обоюдно приемлемые результаты: чтобы компании пораньше обратили внимание на талантливых студентов, а вузы могли на раннем обучения этапе пристроить своих учащихся.

– Что на сегодня представляет рынок IT-технологий в Кыргызстане?

Альбрехт: – Всех почему-то интересует объем нашего рынка. Конечно, только за счет программистов нашу страну не поднять и не прокормить, по крайней мере, в ближайшие годы. В год выпускается около полутора тысяч различных IT-специалистов, включая 100-200 программистов. Конечно, вопрос еще в том, насколько они профпригодны.

Гуринов: – Из 200 выпускаемых программистов реально работать начинают 50. Не нужно забывать и про миграцию. Многие пытаются сделать карьеру за рубежом.Такие специалисты при переезде в другую страну могут сразу приступать к работе, им не нужно переобучаться. Поэтому нужно смотреть на то, сколько готовим специалистов и сколько уезжает.

Чернышев: – Один специалист с 10-летним опытом стоит дороже 50 выпускников. Из-за миграции периодически организуется определенный кадровый голод, поэтому компаниям приходится вкладываться много сил в подготовку кадров.

Гуринов: – Что очень важно, сегодня благодаря созданию ПВТ мы конкурируем по зарплате не только на внутреннем рынке, но и даже с рынком Казахстана. Это позволяет нам отговаривать людей от ненужной трудовой миграции.

Абакиров: – ПВТ для того и создавался, чтобы люди не уезжали из Кыргызстана, чтобы им было комфортно трудиться здесь. И компании уже научились удерживать кадры. Мы хотим, чтобы ПВТ стал магнитом для региональных талантов, чему будет способствовать экстерриториальный режим. Ведь ПВТ – это вся территория нашей республики. Единственная проблема – не везде пока есть нужная инфраструктура, Интернет. Но мы работаем и над этим вопросом.

Альбрехт: – Если сейчас мы пытаемся удерживать людей от отъезда из страны, то в будущем будем добиваться того, чтобы они приезжали сюда работать.